Интервью с народным депутатом РСФСР Е. Кимом.
(…) – 22 августа, на митинге, было предложено присвоить Ельцину звание Героя Советского Союза. Есть ли в этом необходимость? Не лучше ли, чтоб для всех нас он был просто народным героем?
– Во-первых, Советского Союза уже фактически нет, и мы защищали не Союз, а Россию, поэтому звание Героя Советского Союза здесь неуместно. Есть уже решение о восстановлении прежних наград – Георгиевские кресты, ордена… Конечно, всенародное признание выше любой награды, но если все же существуют официальные отличия, значит, надо их присваивать. Я должен сказать, что Ельцин проявил себя не просто как политический деятель, но и показал себя очень мужественным человеком. Я в эти дни еще раз понял, что он может и ошибаться, но его никогда не сломать, он не позволит помыкать собой, помыкать Россией. Он действительно народный лидер.
(…) Но должны быть и сильные структуры власти, которые эти ограничения накладывают. То есть, безусловно, при сильном Президенте должен быть сильный Верховный Совет. И если сегодня Верховный Совет недостаточно силен и дееспособен, отходит на второй план, то в этом вина не Президента. И вот эти весы определяют уровень демократии. Это мы преодолеем. Необходимо добиваться равновесия.
– Двадцать второго, утром, нам передали из Белого дома, что ожидается приезд Горбачева к 9 утра для решения вопросов о передаче власти ему, а затем он будет выступать на митинге. Но ни в Верховный Совет, ни на митинг Горбачев не пришел. Как к этому отнеслись депутаты?
– На самом деле и Верховный Совет СССР, и Президент СССР уже потеряли свое значение. Их влияние на наше поведение и наши решения очень невелико. Так что это уже не очень интересно. Когда Горбачев приехал на встречу с нами, он пережил сильнейшую психологическую встряску, каких прежде никогда не получал – здесь совсем не та обстановка, как в ВС СССР. Здесь он столкнулся с почти нескрываемым презрением к нему… думаю, он многое понял. Конечно, мы не сбрасываем его со счетов как политическую фигуру, но звездный час этого человека позади, структуры, которые он представлял, себя изжили.
– Вы сказали, что Советского Союза практически нет. Так что же все-таки будет? Не приведет ли объявление независимости республиками к новой конфронтации?
– Трудно сказать, к чему это приведет – процесс очень сложный, но сегодня нельзя не признавать независимость республик, и тем более не имеем права этого делать мы, которые останавливали БТРы. Отстояв свою свободу, мы не можем душить свободу других. Эти процессы нельзя остановить. Сегодня именно российское руководство наиболее последовательно выступает за сохранение Союза государств, за сохранение связей экономических, культурных, человеческих… Но это ни в коем случае не должно делаться с применением насилия.
– А ядерное оружие?
– Полагаю, что все оно будет в России и в сокращенном виде. А охрана границ будет вестись самими республиками (…)
– Как вы считаете, в связи с чем отменено решение об отстранении от должности Казарова?
– Оно не отменено, а приостановлено, и приостановлено потому, что на сегодня нет достаточного фактического материала для доказательства виновности. И это правильно, и очень хорошо, что в случае сомнений решения принимаются в пользу подозреваемого человека (…) В этой ситуации российское правительство поступило правильно. Другое дело, что он не имеет никакого морального права занимать этот пост.
С. Титов.
Симбирский курьер, 3.9.1991 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 8 (окончание)
События, 9.3.1937«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937